Раз уж общество просит, придется его уважить. В этой теме я расскажу про отдельные годы своих поездок. Надеюсь будет интересно.
ИЗБУШКА НА КРАЮ ЗЕМЛИ
На Дальний Восток.
Путешественниками не становятся, ими рождаются. Со школы меня тянули далекие поездки в неизведанные и дикие места, где я представлял себя великим охотником с длинным ружьем в руках и в кожаной куртке с патронтажем на поясе. Этакий Зверобой из рассказов Фенимора Купера. Желание было на столько сильным, что в седьмом классе мы со школьным другом убежали из дома и прихватив отцовскую байдарку отправились покорять Австралию. Но были схвачены милиционерами на шлюзах Волго-Донского канала и отправлены обратно домой под родительский ремень. Годы шли, я отслужил в армии и закончив училище получил специальность охотоведа-биолога. Работал в разных районах страны, пока меня не пригласили в проектную экспедицию Главохоты. Тут открывались безграничные возможности поездок и командировок связанных с охотой и путешествиями. За тяжелой белой дверью с табличкой ЦПИЭ Главохоты всегда пахло табаком, книгами и пропахшими от дыма куртками. В кабинетах сидели охотоведы-полевики прошедшие многие тысячи километров по нашей огромной стране и трудились над отчетами и картами новых промысловых и спортивных охотничьих хозяйств, чьи угодья они изучали почти год. Так в одиночку или вдвоем проводили долгие месяцы в тайге и пустыне, в горах и арктических тундрах за сбором нужной информации о численности животных, состояние растительного покрова и климата, гидрографии, административного отношения и много другого для создания новой единицы государственного предприятия. Когда то и я первый раз толкнул эту дверь в мир великих путешествий. Молодых и энергичных специалистов тут ждали с нетерпением. Ведь почтенным работникам очень не хотелось уезжать далеко и надолго от теплого дома. Поэтому для меня распахивались двери в мечту. Она не заставила себя долго ждать. Уже 1990 году я был направлен на Северные Курилы для проведения работ по организации охотничье-производственного участка. Это был подарок судьбы. Далекие и таинственные острова снились мне еще в мальчишеских снах, и тут я получаю направление именно туда. Жарким июльским днем я ступил на летное поле аэродрома города Южно-Сахалинска. Влажный приморский ветер трепал полы штормовки и доносил сильный запах моря, клубники и керосина. Прибыв в управление охотничьего хозяйства начал оформлять нужные пропуска, документы на посещение погранзон, запросы, требования и много всякой бумажной волокиты которой казалось не будет конца. Все карты и материалы прежних землеустроительных работ пришлось искать в важном институте Дальгипрозем. Просидев в архивах этого НИИ я обнаружил, что последний раз такие работы вел тут сам В.К. Арсеньев известный ученый и исследователь Дальнего Востока и Сихоте-Алиня. После него никто там никаких изысканий не проводил. Я попросил снять копии с его описаний флоры и фауны для сравнительных характеристик, и вылетел в Петропавловск -Камчатский. Потом маленьким самолетом Л-410 на остров Шумшу, порт Байково. Размещаться предстояло в райцентре пос. Северо -Курильск . Он имел 7 000 жителей, магазины, исполком, ресторан-столовую "Алаид", больницу, подсобное хоз-во и баню. Пограничники не пускали туда никаких инородных переселенцев и жизнь была прекрасна! В мою задачу входило натурное обследование 25 островов района до пролива Буссоль (о Матуа). Описать растительный и животный мир, климат, гидрографию, вулканическую деятельность и провести учет обитающих животных, включая морского зверя. Понятно, что одному человеку не под силу сделать такой объем работы за год. Поэтому начальство приняло решение делать выводы на основании трех обследованных островов Шумшу, Парамушир и Онекотан. Остальные не обитаемы для граждан, кроме Матуа. Там расположена метеостанция и застава дальнего гарнизона.
Удачно поселившись на постой к одному охотнику, я быстро закупаю продуктов на выделенные мне продовольственные талоны, спешу поскорее выйти навстречу своей сбывшейся мечте. Отобрав нужные карты, уложив в рюкзак лапшу, много папирос и кинопленки, 3 сентября в 6 утра при страшном ливне я вышел к перевалу Наседкина (1110м) на Охотский берег острова. Из оружия была берданка 20 калибра и маленькая ракетница против медведей, бинокль для натурных наблюдений и большой полевой дневник.
Подъёмная тропа сильно петляла обходя участки кедрового стланника и курумники. С каждым часом намокающий рюкзак становился тяжелее, но вот уже появился туман облаков и дождь заметно стих. В этом "молоке" чувствовал себя героем мультика про ежика. Забравшись выше туч я увидел изумительную картину. Из бесконечных облаков торчали пики гор хранивших снега в узких кулуарах и ослепительный свет солнца. Ветра не было и поэтому от меня шел обильный пар. Раздевшись до трусов начал сушиться и закурил долгожданную папиросу. В этот момент из за поворота тропы вышли два человека и уставились на меня с неподдельным интересом. Оказались ходоки за икрой на реку Бурная. Сказали что только сумасшедший может отправится на перевал в одиночку. Тут много медведей и других опасностей которых я не местный не знаю. Каково же было их удивление, когда я сказал что иду вокруг острова и делаю описание травок, остается только догадываться. Они быстро попрощались и исчезли в тумане, я продолжал сохнуть.
Погода на островах меняется постоянно. Вот уже потянуло холодом с Охотского моря и облака исчезли бесследно открыв предо мною бескрайнее море в белую крапинку волн. Спускаться оказалось сложнее чем идти вверх и я немного растянул ногу на камне. Но тут начали попадаться крепкие белые грибы, жимолость и стайки тундряных куропаток. Как ни тяжел рюкзак, но отказать себе в свежей лапшичке с грибами я не смог. Но спуск мне предстоял долгий и нужно было торопиться успеть к ночи на побережье. Там по разговорам с охотниками должна быть избушка.
В инструкциях к полевым работам для инженера-охотоведа входит пункт запрещающих находиться в длительных выходах одному. Я обязан был взять проводника по острову. Но никакими каврижками и деньгами привлечь местных охотников к путешествию на другой конец острова не удавалось. Ключевое слово "Вулкан Фусса" действовало на всех как синоним преисподней. Мне ничего не оставалось, как пойти одному.
Совершенно вымотанный тяжелым переходом ввалился в низкое перекошенное строение, больно ударившись лбом об косяк. Немного ошибившись в направлении спуска с хребта залез в такие дебри стланников, что потерял много времени и сил в поисках лучшего пути. Но вот он желанный приют. Разбитое стекло низкого оконца, прогоревший бок ржавой печки и короткие нары у стены. Именно в таких ситуациях особенно остро ощущаешь радость крыши над головой.
Растопил печку хламом дров валяющихся на каменистом берегу моря. Бревна, корни, доски вымытые и выветренные годами до бела, как кости огромных рыб торчали из камней, а высыхающие морские водоросли источали удушающий запах йода и соли. Грохот валов прибоя и шум ветра заглушали все звуки. Высокие травы и осоки которыми покрыты склоны сопок бились и извивались от ровного сильного ветра.
Куропатки с грибами давно уже сварились и запах от этого ужина распространился на всю округу. Но я настолько пропотел и устал, что только купание могло придать мне прежнюю бодрость. Раздевшись подошел к реке в ледяной воде которой стеной стояла умирающая рыба. Купаться в реке расхотелось, пришлось повернуть на галечный пляж Охотки. Выждав момент отката волны побежал за уходящим, шипящим валом чтобы обратно приехать на нем к берегу. Лучше б я этого не делал. Меня с головой поглотила ледяная волна вперемешку с мелкой галькой и миллиардом рачков гамарусов. Всю бессонную ночь я доставал из всех частей тела щебень и морских блох.
Лапша аппетитно манила торчащей косточкой куропчьей лапки. Спирт развел сочившейся со скалы водой. Никакой усталости. Умиротворение от пройденного пути и душистая папироска на ночь. При свечке заполняю блокнот и закладываю неизвестную травку в планшете. Сильный выброс адреналина не дал заснуть до самого утра. Тем не менее к 10 часам я проснулся совершенно отдохнувший и начал паковать рюкзак.
От реки Бурная до заставы на южной оконечности острова ходу дней пять если идти не спеша и заниматься исследовательской работой. Мне предстояло провести описание растений и животных пользуясь определителем видов. Многие из них приходилось засушивать в полевой "гербарной папке" - блакноте. Тщательно измерять четкие отпечатки медвежьих лап на песке и заносить данные в столбчатые таблицы учета. С такими заботами мое продвижение вперед сильно тормозилось и к концу недели удалось приблизится к цели лишь на половину. Высокие горные хребты Карпинского и Шелехова манили белизной снежников вершин. Их высоты превышали 1000 метров над уровнем моря и поэтому снег не таял прохладным приморским летом. Если вы путешествуя по горной стране смотрите карту с пометками высот, то понимаете их с учетом места своего нахождения. Тут же все проще. Если указано 1357 метров - стало быть ты их получишь все сполна отходя от уреза воды.
Не было ни одного дня чтобы не дул ветер. Вот и тогда, проснувшись в сыром гроте у потухающего огня, я думал куда положить лишнее снаряжение чтобы сберечь его от медведя и дождей пока я буду подниматься наверх. Но тут пошел дождь. Он налетел внезапно и так же внезапно закончился окончательно потушив угли и окропив кинокамеру. За то в нише скалы я увидел место куда не долетели капли. Туда я пристроил пластиковую бочку, коих полно на прибрежной полосе, с лапшой и пленками. Намотал портянки и тронулся в гору навстречу манящим скалам.
Морские террасы как ступени лестницы меняют растительный покров. Возле самой воды произрастают осоки, мята, чуть выше высокотравные и духмяные альпийские луга с ирисами желтого и голубого цвета. Еще выше начинается граница кедровых стланников. Это непроходимые дебри переплетенных между собой крепких смолистых ветвей и корней толщиной в руку человека. На поверхности этих чертог ровный ковер хвои и миллионов мелких шишек. Пограничный вездеход ГТС залезая на "крышу" таких стланников беспомощно тарахтит гусеницами в воздухе и не может ни съехать, ни проломать под собой ветки. Настолько крепки эти сплетения растений. За то медведь передвигается внутри этого лабиринта достаточно проворно, прокладывая себе тропы с гор к побережью, куда он регулярно спускается в поисках туш погибших китов и морского зверя. Этими тропами охотно пользовался и я поднимаясь к границе высокогорных тундр и гольцов. В разрывах полей стланников обильно растет Курильский лабазник, называемый здесь шеломанником. Это высокое травянистое растение с крепким стеблем и редкой метелкой желтых цветов выше человеческого роста. Пробираясь в его зарослях ощущаешь себя диковинным, мокрым насекомым.
Однако подняться к намеченной цели оказалось сосем не просто. Вот уже видна граница верхней зоны растительности за которой кроме камней, мха и снега нет ничего кроме облаков. Но тут я влез в шиповниковые заросли. Эта чертова преграда, наверное специально посаженая здесь японцами, как противопехотное заграждение, оказалась совершенно непреодолимой. Крупные плоды еще не поспели, но я набрал немного для поддержания тонуса, в плодах содержится много витамина С. Пришлось спускаться в бок и идти траверсой вдоль курума до кромки снега. Заметно похолодало к тому же, я сильно промок и вспотел. Близился вечер а ночевать здесь на границе снегов без палатки и дров совсем не хотелось. Обязательную программу работ на сегодня я выполнил, и пора было подумать об удобствах отдыха. Пока я раздумывал где лучше устроится, седловину накрыл плотный туман. Да такой, что не было видно даже кончиков пальцев. Только сейчас я понял в какую ситуацию попал. Где то справа был крутой обрыв а слева долгий пологий спуск по каменнику к спасительному распадку . Но идти в таком молоке не зная куда - верная гибель. Я сел и закурил. Папироска отмокла и не тянулась. Мысли искали выхода из создавшегося положения. Я гнал от себя сознание того, что меня здесь найти невозможно даже с собаками. И матушка никогда не узнает каков был мой печальный конец. Так просидев пол часа я начал замерзать. Определить где находится спуск было совершенно невозможно. Туман и ночь поглотили все звуки и блики. Я кинул в него со злости камень и громко послал ко все чертям. Камень упал недалеко и гулко прокатился пару метров. Кинул еще. Потом еще и понял, что можно идти на отзвук падающего камня. Там нет обрыва, там пологий спуск .
Зубы отбивали дрожь, камни высекали звуки, я проклиная себя тащился по ломаным камням куда то вниз. Судьба смиловалась на до мной и скоро я укололся об ветки проклятого шиповника. Как я был ему рад, хоть и ломал сапогами сухие стволы колючей проволоки. Огонь вспыхнул не сразу и поддерживать его было делом не легким, но каким приятным казался крохотный костерок в этом матовом мире. Под утро подул ветерок и туман исчез как кошмарный сон. Далеко внизу я увидел море в бликах рождающейся зари. Скорей, скорее вниз к кедрачам, там много сухих, смолистых ветвей и хвойная крыша над головой. Усталость брала свое. Руки оказались сильно порезаны и расцарапаны от шиповника. В пальцах застряли сломанные занозы. Но сильнее всего хотелось пить и спать. Какое счастье, что в небольшой ямке в скале удалось найти пару кружек дождевой воды. Как мало нужно человеку для счастья!
Далекие острова. Северо-Курильск. Вил с (не получается приложить фото ..пока. Но я подумаю, как это сделать проще) - https://fotki.yandex.ru/next/users/koyr … 192?page=0
__________________
Отредактировано Старый ельник (Четверг, 21 декабря, 2017г. 23:03:23)
Так что придется довольствоваться чем есть.
